Республика

Много детей – это не обязательно хроническая нехватка денег и такая же хроническая усталость от бесконечных домашних хлопот. Пример супругов Назаренко, приютивших у себя 10 детей, доказывает, что все может быть иначе
Илона Тунанина
fb.com/ilona.tunanina
фото: Юрий Лашов
Сначала была Катя, потом – Вова и Лилия, после – Карина, а дальше этот поток уже невозможно было сдерживать: Мира, Алена, Саша, Миша. Последними, летом этого года, в семье появились Кос­тик и Валентин. Семья Назаренко – Елена и Виктор – стали первой парой, открывшей в Саках детский дом семейного типа. Сегодня у них 13 детей: трое своих и 10 усыновленных и приемных. Веселые, довольные жизнью, хорошо одетые – они совсем не похожи на детдомовских, даже из детдома семейного типа. Соседи признаются: часто обсуждают жизнь семьи Назаренко и пытаются понять, как им это удается. Действительно, как? Чтобы ответить на этот вопрос, «Республика» побывала в гостях у многодетной семьи.
( Collapse )

Крымчанку не пустили в Штаты к умирающему сыну
Кирилл Железнов
В крошечном крымском селе Ближнее 28‑летний Энвер Джемилев был знаменитостью. Он выиграл «Гринкард», уехал в США и сдал предварительные тесты для поступления в Гарвард. История успеха оборвалась на трассе в Майами: крымчанин ехал на мотоцикле, на «встречку» вылетел джип… Реанимация, кома, смерть.

«Сыночек, прости меня! Я не смогла к тебе приехать»
Энвера хоронили всем селом. Мужчины несли носилки с телом погибшего до самого кладбища, сменяя друг друга. Казалось, что вместе с парнем люди хоронят веру в мечту, веру в сказку. Просто – Веру.
«Это неправильно, так не должно быть, – качали головами соседи. – Почему уходят самые светлые и добрые?».
…Родные Энвера сидят за столом в небольшой гостиной. Совершают короткую мусульманскую молитву: их руки развернуты ладонями вверх, словно накапливают невидимую силу святых слов, а потом «омывают» ею лицо. На столе – чай, кофе и домашняя выпечка, но никто к еде не прикасается. Отец и брат низко склонили головы.
«За несколько дней до аварии он позвонил мне, – мать Энвера Гульсум Джемилева прикрывает рукой губы, которые вот-вот скривятся в сдерживаемом крике боли. – Было три часа ночи, сказал: „Извини мама, знаю, что в Украине очень поздно, но хочу сказать, что люблю тебя. И братьев и отца. Передай им обязательно“. Как будто чувствовал беду и прощался с нами…».
Женщина плачет и, закрывая лицо, выходит из гостиной. На лице Сервера, старшего брата погибшего, играют желваки. Становится тихо, слышно, как за стеной шипит бойлер. В гостиной нет ни одной фотографии Энвера. Их спрятали – мать сутками смотрела на фотокарточки, а потом ей вызывали «скорую».
«Я испугался, что она с ума сойдет или плохо с сердцем будет, – вздыхает Сервер. – Это горе, это страшно… Сейчас покажем вам фотографии, а потом опять их уберу».
Он приносит выпускной школьный альбом и еще несколько крупных фотографий в рамках. В альбоме к фотографии Энвера скотчем приклеена медаль, на реверсе вычеканена надпись: «Самому доброму», – но этих слов погибший стеснялся, как и любой похвалы. Поэтому закрепил медаль скотчем, чтобы было видно только лицевую сторону. Без громких слов.
«Он всегда был очень скромным, – близкий друг погибшего Алексей Кравчук часто навещает Джемилевых. – После школы мы учились вместе в сельскохозяйственном университете, Энвер давал мне свои конспекты. Жили в одной комнате в общежитии. Он ночами учил английский и нас всех подтягивал. У него была заветная мечта – заработать деньги, построить теплицы в Крыму и купить родителям дом в Симферополе. Очень хотел перевезти их из села в город… Не успел».
Я выхожу во двор покурить и слышу за дверью в коридоре сквозь рыдания слова матери: «Сыночек, прости меня! Я не смогла к тебе приехать».

«Хочу посмотреть ей в глаза и спросить: „почему?“»
«Отказ, согласно статье 214 (b), означает, что Вы не смогли дать убедительные доказательства того, что цель Вашей запланированной поездки и деятельности в США отвечает одной из категорий немиграционных виз», – это официальный ответ, который получила семья Джемилевых из посольства США в Украине.
«Я просила, умоляла открыть визу, говорила, что у меня там сын умирает, – вздыхает Гульсум. – А в посольстве какая-то женщина – с вежливой улыбкой на лице – отказала».
За две недели, пока Энвер лежал в коме, мать и старший сын обошли все инстанции, обращались за помощью к кому только можно. Безуспешно. Не помогли даже ходатайства американских полицейских, которые были на месте ДТП, и врачей, что пытались спасти Энвера. До чиновников так и не достучались: мать увидела сына только через месяц. В гробу.
«Если бы я могла тогда в больнице обнять Энверчика, погладить по голове, – Гульсум прижимает к груди фотоальбом, который я только что рассматривал. – Материнская любовь, вы же знаете, творит чудеса. Он бы поправился, он бы приехал домой!».
Я закрываю глаза и мысленно пытаюсь представить обратную ситуацию: в Крыму разбился гражданин США, а его мать не пускают на территорию Украины. Возможно ли такое? Вряд ли. А если бы кто-то и отказал американке во въезде, – неизбежен был бы международный скандал и наверняка показательно полетели бы головы виновных чиновников. Со стороны Штатов семья Джемилевых пока не дождалась даже извинений.
– Может, в суд будете подавать, денежную компенсацию требовать? – спрашиваю у родных.
– Нам не нужны их деньги, – лицо Гульсум каменеет. – Ни за какие деньги в мире не вернешь сына. Я хочу только одного: еще раз посмотреть в глаза сотруднице, которая мне отказала в визе, и спросить: «Почему?». Я не понимаю. За что она так со мной?
«Республика» дозвонилась в Посольство США в Украине. Как нам объяснили в пресс-службе, «визовые вопросы не подлежат комментированию». Да и что тут комментировать? Пожалуй, лучшее и самое правильное, что могут сделать эти люди, – принести извинения матери, которой не дали увидеть умирающего сына.

Друзья погибшего, живущие в Майами, сообщили «Республике», что в машине, которая врезалась в мотоцикл Энвера, находилась некая 51‑летняя Габриэла. Женщине не выдвинуто никаких обвинений, а встречаться с американскими друзьями Энвера она наотрез отказалась. Может, американка тоже придерживается мнения, что случившееся «не подлежит комментированию»?

ПОМОЩЬ
По просьбе семьи Джемилевых выражаем благодарность Серверу Девлетшаеву, который поддержал людей в беде.

ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ
Мы отправим этот номер газеты в посольство США в Киеве. Понятно, что дипломаты строго соблюдают свои инструкции, но, может быть, они хотя бы тогда отреагируют на трагедию в семье Джемилевых.

Семья из четырех человек оккупировала здание, рассчитанное на 120 детей
Глеб Масловский
У супружеской четы Похвальных есть полученная еще при СССР двухкомнатная квартира, но живут они в здании бывшего евпаторийского детсада «Березка» – в начале 1990‑х супруги получили постройку во временное пользование под детский дом семейного типа. Год назад статус их семьи изменился – количество приемных детей уменьшилось до трех человек (по закону в детском доме семейного типа должно быть от пяти до десяти детей), Похвальные стали приемной семьей. Новый статус предполагал и новые жилищные условия – городские власти предложили Похвальным освободить здание детского сада и переехать в две смежные двухкомнатные квартиры общей площадью 132 квадратных метра. Освободившееся здание хотели реконструировать, а потом – использовать по назначению. Но родители-воспитатели, нарушая закон, отказываются от предложения и не собираются освобождать детский садик.
Людмила и Вячеслав Похвальные первыми в Евпатории решили создать детский дом семейного типа. Городские власти их поддержали – семье передали здание детского сада площадью более тысячи квадратных метров. С тех пор и до начала нынешнего года дом содержался на деньги местного бюджета. «Мы решили поддержать инициативу семьи, ежегодно оплачивая коммунальные платежи на сумму около трехсот тысяч гривен, – рассказывает Мария Исаченко, начальник службы по делам детей Евпаторийского городского совета. – Сами Похвальные содержать такой огромный дом, конечно, не смогли бы».
За 23 года работы Похвальные воспитали 30 детей-сирот. Это было для них профессией: государство не только выдавало деньги на каждого воспитанника, но и платило семейной паре зарплату. Так продолжалось бы и дальше, если бы в октябре 2011 года в украинское законодательство не была введена норма, по которой содержать детские дома семейного типа могут только те супружеские пары, в которых хотя бы один из супругов еще не достиг пенсионного возраста. Людмила Похвальная достигла пенсионного возраста в 2004 году, а ее супруг Вячеслав – на два года раньше. По закону в особых случаях по согласованию сторон, детский дом семейного типа может продолжать работу и после того, как родители-воспитатели стали пенсионерами – но не более пяти лет. Этот срок истек еще в 2009 году, но Евпаторийский исполком принял решение дать Похвальным возможность вырастить своих воспитанников. Все это время городские власти искали достойное жилье для семейного детского дома Похвальных. Однако семья все варианты отвергала.
В 2011 году из шестерых детей, воспитывавшихся у Похвальных, осталось трое: на сегодняшний день в здании бывшего детсада с родителями живут двое приемных детей – 12‑летний мальчик и 17‑летняя девушка. Учитывая изменившиеся обстоятельства, в исполкоме считают, что супруги удерживают здание детского сада незаконно.
«По жилищным нормам такой семье положена максимум трехкомнатная квартира. Но это если дети свои, и если на семье не числится другого жилья. А приемным семьям по закону жилье вообще не выделяется: приемная семья создается на собственной территории и сама все оплачивает – за счет пособия и зарплаты», – отмечает Мария Исаченко.
Тем не менее, учитывая заслуги супругов Похвальных в воспитании детей-сирот, городские власти пошли навстречу родителям-воспитателям и предложили семье занять две смежные двухкомнатные квартиры в новом доме. В горисполкоме говорят, что переезд Похвальных мог бы частично решить проблему с детскими садами в Евпатории – здание дошкольного учреждения, которое сейчас простаивает без толку, хотят отремонтировать и использовать по назначению.
Однако семья Похвальных никуда, кроме как в новый дом, переезжать не собирается. «Пусть нас выселяют насильно или пусть отключают за неуплату все коммуникации, и мы будем здесь замерзать», – заявила Людмила Похвальная журналистам.
Нелюбовь к власти подтолкнула Похвальных к дружбе с Эдуардом Леоновым – депутатом Верховной рады Украины от националистической партии «Свобода». На двери незаконно занятого детсада теперь красуется табличка, извещающая, что в здании находится приемная соратника Тягнибока.
Ситуация с семейным домом Похвальных дошла до абсурда, считает Юлия Горак, родитель-воспитатель Евпаторийского детского дома семейного типа. Социальный проект семьи Горак существует уже пять лет. Все это время, говорит Юлия Сергеевна, они с мужем самостоятельно полностью обеспечивают детей. «Мы за свой счет построили дом и создали приемную семью, через год открыли детский дом. Нам никто не покупал ни мебель, ни постельное белье, ни посуду – ничего. Горсовет нам не помогает, коммуналку не оплачивает. Похвальным все это давали бесплатно, а у нас помощь – только моральная. Не понимаю, чем они недовольны», – отмечает Юлия. Требования коллег она комментирует неохотно. «Мы их уважаем, но, на мой взгляд, они начинают перегибать палку. Им предложили хорошую квартиру, при том, что вообще-то город не должен предоставлять приемным семьям жилье, это не совсем законно. Мне иногда даже стыдно становится – у нас ведь тоже детский дом семейного типа, и из-за чужого, не совсем достойного поведения на нас в городе тоже начинают коситься».
«Нужно уметь уйти достойно», – считает Юлия. Но Похвальные продолжают захват детского сада, а евпаторийцы по-прежнему занимают очередь в ясли еще до рождения ребенка. «Нашей дочке пять месяцев, а мы уже пятисотые на очереди в садик – не знаю, успеем ли походить. Или сразу в школу», – рассказывает жительница Евпатории Виктория Акулова.

Мэрилин Монро, знаменитая американская киноактриса, секс-символ середины 20 века

 Норма Джин Бейкер (это настоящее имя Мэрилин Монро) была третьим ребенком киномонтажницы Глэдис Бейкер. Мать будущей звезды имела много сексуальных партнеров, так что настоящий отец девочки неизвестен. Когда Норме было 8 лет, ее мать попала в психиатрическую лечебницу и оставалась там до конца жизни. Остаток детства Норма провела в приютах и у родственников, которые постоянно передавали ее друг другу.

 В 16 лет Норма бросила школу и вышла замуж за Джеймса Догерти. Денег семье не хватало, и через год Джеймс нанялся в торговый флот, а Норма пошла работать на авиационный завод. Через два года ее заметил армейский фотограф – он предложил Норме позировать за 5 долларов в час. В 1946 году брак с Догерти распался.

 В 20 лет будущую звезду пригласили в Голливуд работать статисткой. Ей подобрали псевдоним, соединив звучное имя Мэрилин с девичьей фамилией ее матери.

 Монро не учила свои роли и постоянно путала фразы – из-за этого некоторые сцены приходилось снимать 50–60 раз. В фильме «В джазе только девушки» многие диалоги она произносит, читая прикрепленный к камере текст – в некоторых сценах видно, как ее глаза бегают по строчкам.

 В 28 лет Мэрилин Монро вышла замуж за бейсболиста Джо Ди Маджо. Он безумно ревновал Мэрилин ко всем мужчинам на свете и частенько поднимал на нее руку. Через полгода они развелись, но Джо до конца своей жизни любил Мэрилин и лишь он из всех ее возлюбленных пришел на ее похороны.

 В 30 лет актриса вышла замуж в третий и последний раз – за драматурга Артура Миллера. Она говорила, что всегда мечтала об умном мужчине, который смог бы заполнить ее пробелы в образовании и стать ей наставником.

 Во времена Мэрилин голливудские звезды получали гораздо меньше, чем сейчас. За главную роль в знаменитой комедии «Джентльмены предпочитают блондинок» актрисе заплатили всего 11 тысяч долларов.

 Мэрилин Монро прожила 36 лет. Она была найдена мертвой, лежащей на кровати лицом вниз с телефонной трубкой в руке, в ночь с 4 на 5 августа 1962 года, в своем доме в Лос-Анджелесе. Около кровати актрисы валялась пустая упаковка от снотворных пилюль, еще 14 пузырьков от лекарств и таб­леток были на ночном столике. Патологоанатомы объявили, что Мэрилин умерла от передозировки снотворного. Считается, что актриса совершила само­убийство, хотя предсмертной записки она не оставила.

 За несколько часов до смерти Мэрилин Монро позвонила Питеру Лофорду, британскому актеру, женатому на Пэт, сестре президента Кеннеди. Голос ее был необычно сонным, и разговор она закончила зловеще: «Попрощайся за меня с Пэт, с президентом и с самим собой, потому что ты славный парень».

Поцелуй без любви – это всего лишь обмен слюнями

Счастье не в деньгах, а в покупках.

То единственное, что хочется больше всего в жизни, как правило, нельзя купить за деньги.

Опоздать – значит убедиться, что тебя ждут, что ты незаменима.

Мне не нужен тот, кто видит во мне только хорошее. Мне нужен тот, кто видит во мне и плохое, но при этом все еще хочет быть со мной.

Муж – это человек, который всегда забывает твой день рождения и никогда не упустит случая назвать твой возраст.

Карьера – чудесная вещь, но она не согреет в холодную ночь.

Дайте женщине пару хороших туфель, и она покорит мир!
Мне нравится носить шикарную одежду или вовсе никакой. Компромиссы меня не устраивают.

Сильный мужчина не станет самоутверждаться за счет женщины. Ему и без того есть где проявить свою силу.

Нельзя спать с мужчиной и брать у него деньги, не пытаясь хоть чуть-чуть поверить в то, что любишь его.

Лучше быть несчастной в одиночестве,
чем несчастной с кем-то.

Если вы не можете общаться со мной, когда я в плохом настроении, то не заслуживаете меня в хорошем.

Мужья, как правило, хороши в постели, когда изменяют своим женам.
У нас, женщин, есть только два оружия… Тушь для ресниц и слезы, но мы не можем использовать оба одновременно.
Если бы я соблюдала все правила, я бы никогда ничего не добилась.

Почему людей так мучают проблемы секса? Меня они волнуют не больше, чем чистка ботинок.

Если вы сможете заставить девушку смеяться, то вы сможете делать с ней все, что угодно.

Бриллианты – лучшие друзья девушек.

Любовь и работа – единственные стоящие вещи в жизни. Работа – это своеобразная форма любви.

В постели я – сплошное разочарование. Мужчины, из-за моего образа секс-символа слишком многого от меня ожидают – они ждут, что зазвонят колокольчики и засвистят свистки. Но моя анатомия ничем не отличается от анатомии любой другой женщины.

Никогда не возвращайся к тому, от чего решила уйти. Как бы сильно тебя не просили, и как бы тебе не хотелось самой. Покорив одну гору, начинай штурмовать другую…

Мой девиз: не волноваться, а волновать!

Часто для счастья бывает вполне достаточно просто быть с кем-то. Мне не нужно прикасаться. Даже говорить. Просто чувствовать связь между нами двумя.

Самый плохой любовник – мужчина, считающий секс формой спортивного соревнования, в котором можно выигрывать кубки. Дух женщины и настроение – вот что нужно стимулировать, чтобы сделать секс интересным.

Мы должны жить, прежде чем мы станем слишком старыми для этого. Страх – это глупость.

12 крымских семей отказались от благ цивилизации ради близости к природе
Мария Макеева
фото: Юрий Лашов
У Павла и Елены Щербаковых все было отлично: роскошная квартира в Ялте с видом на море, крупный кусок земли, машина, деньги на безбедное будущее, большие возможности и манящие перспективы. Но однажды они поняли: хотят для себя и своих детей другой жизни, не связанной с погоней за деньгами и комфортом. Семья Щербаковых променяла бизнес и роскошь курортного города на жизнь в чистом поле у подножия Чатырдага, создав там поселение, которое сами Щербаковы называют «родовое поместье». «Республика» побывала в гостях у экс-бизнесмена и его семьи.

«Разве нас для этого Бог сотворил?»
В тридцати километрах от Симферополя, по дороге на Мраморное, за небольшим пригорком «спрятались» несколько домов, разбросанных по большому участку выжженного солнцем поля. Заборов нет. Редкие, пока еще невысокие деревца. Тишина. Светлое – так называется пункт нашего назначения – напоминает оставленную людьми деревню. Жарит солнце. В воздухе пахнет сухостоем. Южный ветер разносит по полю поднятый машиной столб пыли. Ни души. От небольшого вагончика неожиданно отделяется фигура в белой футболке, машет нам рукой, указывая дорогу. Павел Щербаков здесь главный, он называет себя хозяином родового поместья. Помещик нового поколения, без крепостных, но с жаждой работать на земле.


Семь лет назад ялтинский бизнесмен поставил перед собой цель: создать поселение, которое не зависело бы от курса доллара и могло бы полностью себя обеспечить продуктами питания. Так возникла идея «родового поместья». Но живут здесь не родственники, а единомышленники – 12 семей. Пока бывшие партнеры по бизнесу богатели, рисковали, теряли деньги, начинали с нуля, Павел работал над главным проектом своей жизни.
«Мы постепенно поняли, что хотим жить в гармонии с природой, пользоваться плодами собственного труда. Хотя бы питание себе самостоятельно обеспечивать, растить своими руками», – объясняет бывший ялтинец.
«На самом деле, мы ни от чего не бежим, – вступает в разговор супруга Павла Елена. – Люди час­то меняют свою жизнь, потому что устали, „наелись“. У нас иначе: есть цель, и мы к ней идем».
Павел и Елена – оба невысокого роста, спортивные, подтянутые, доброжелательные и улыбчивые. Обычная при встрече незнакомых людей неловкость уходит уже через пару минут разговора, и появляется ощущение, будто знаем друг друга давно. Щербаковы приглашают в оборудованный под жилье вагончик. Дом пока не построили.
«Жилье для нас не самое важное, – признает Павел. – Мы сосредоточились на земле. Самое главное – гармонизировать пространство вокруг. А дом строится за полгода…»
Из удушливой духоты летнего полдня мы неожиданно попадаем в прохладу: кондиционера в вагончике нет, но теплоизоляция – отличная. В интерьере много дерева, на полу вязаные коврики, на стене – уменьшенная копия школьной доски, в клетке – попугай. На кухне для нас уже накрыт стол: чай, мед, грушевое варенье, конфеты.
«К чему обычно стремятся люди? Больше заработать денег, лучше одеться, вкуснее поесть, круто отдохнуть. Человек окружает себя надуманной системой ценностей и становится ее рабом, – рассуждает Павел, разливая по кружкам ароматный чай. – А что дальше? Разве нас Бог сотворил, чтобы мы тратили на это свою жизнь?»

Правила добрососедства и вступительный тест
Щербаковы долго выбирали, где начать новую жизнь. Хотелось поселиться ближе к Южнобережью, но там участки находились только для одной семьи. А ялтинцам нужен был коллектив единомышленников и компания для младшей дочери, десятилетней Даши (старшие вместе со своими семьями живут в городе). В конце концов, взяли в аренду на 49 лет несколько крестьянских паев возле села Мраморное. Соседи по «родовому поместью» нашлись не сразу.
«Были те, кто брал землю, а потом отдавал: не справлялись, – вспоминает Павел. – У каждого были свои представления о такой жизни. Некоторые думали, что можно просто скомандовать „расти!“ – и все тут же зацветет буйным цветом. Потом, конечно, разочаровывались. В какой-то момент мы сели и написали «Правила добрососедского проживания». Сформировали общую цель для рода: чистота помыслов, крепкие, здоровые, гармоничные семьи. Некоторые этого не могли принять. Но потом поместье стало притягивать людей, которые мыслят теми же категориями, у которых такие же ценности и цели».
В списке правил – запрет на убийство животных и применение «химии».
«А как же стирать, мыть посуду? С грызунами бороться, в конце концов?»
«Мы пользуемся моющими средствами, которые не содержат вредных веществ», – отвечает Елена и демонстрирует емкость с этикеткой известной фирмы.
Сейчас в Светлом числятся 30 родов, но постоянно живут всего 12 семей. Родовое поселение – одна большая семья, и каждого члена сюда принимают, как нового родственника.
«Если семья или одинокий человек хотят здесь поселиться, сначала мы устраиваем знакомство и синхронизацию: новенькие должны провести в поместье хотя бы полдня, пообщаться со всеми, кто здесь живет. Мы должны понять, насколько близки друг к другу», – рассказывает Елена.
За годы, что существует родовое поселение, здесь побывали французы, немцы, израильтяне. Жили какое-то время на крымской земле, потом возвращались на родину.



Райский сад в Шайтан-долине
Елена, Павел и десятилетняя Даша устроили нам экскурсию по поместью. Детская, спальня, небольшая кладовая, кухня. Удобства на улице: биотуалет и душ, в который поступает вода из колодца. Отопление – печное. Нет ни холодильника (пока продукты хранят в колодце, позже Павел сделает погреб), ни телевизора.
«У нас есть ноутбук, – Елена невозмутима. – Смотрим и старые, и новые фильмы, потом вместе обсуждаем, анализируем».
Ноутбук – это связь с миром. Через интернет жители экопоселения заказывают семена для посадки, некоторые продукты (например, сыры и растительное масло), моющие средства, которые не содержат вредных химических веществ. Компьютер – чуть ли не единственная ценная вещь в поместье. Капитал, вырученный от продажи ялтинской недвижимости, вложили в аренду земли. Еще часть потратили на сельскохозяйственные эксперименты.
«Мы сначала не соображали, что и как, – без сожаления говорит Елена. – До всего приходилось доходить опытным путем. Пытались читать специальную литературу по сельскому хозяйству, потом поняли: лучшая литература – практика».
Лена улыбается. Сегодня у нее есть возможность воплотить все свои замыслы, а главное, нет страха перед завтрашним днем. Хотя в первые годы, бывало, опускались руки – расставание с городским комфортом далось нелегко.
В разные стороны от вагончикадома лучами отходят грядки с помидорами разных сортов (есть даже «изумрудная груша» – редкий сорт зеленых помидоров, которые в народе называют «украинским киви»), баклажанами всевозможных форм, огурцами, перцем. По периметру высажены фруктовые деревья, зреют подсолнухи. Трудно представить, что несколько лет назад здесь была голая степь.
«Местные говорили, что у нас ничего не вырастет, – вспоминает Павел. – Не зря место назвали Шайтан-долина: здесь нет воды. В Ялте мы привыкли: в саду палка упала и проросла, а тут все сохнет. Воду мы все-таки нашли, выкопали колодец, но вырастить что-то – действительно, трудно. Тем интереснее результат».
В поместье нет живности, кроме ощенившейся на днях собаки. Ни кур, ни уток, ни коров. Это обязательное условие: в семье Щербаковых едят только растительную пищу. Зато есть маленький бизнес: питомник, где Павел и Елена выращивают редкие сорта хвойных деревьев. Даже Даша ухаживает за крошечным кедром. Она вообще охотно помогает по хозяйству, вяжет крючком, гоняет на велосипеде с ребятами из поместья, читает фэнтези. Даша учится в обычной школе, правда, на экстернате, и ходит на занятия в минишколу при поселении – там преподают необычные предметы: «мироведение», «соприкосновение с Вселенной», «уроки мудрости». Дети в поселении не оторваны от простой жизни и не лишены типичных детских радостей. Ездят в театр, в различные кружки по интересам, и даже на дискотеку.
На большом пятачке недалеко от дома клонятся под южным ветром слабенькие деревца. В центре подрастает родовой дуб. Это – самое важное место в поместье Щербаковых: аллея Рода. В честь предков и родственников, живущих и оставивших эту землю.
«Знаете, чем отличается наш образ жизни? Нашей жизнью управляет природа, естественный порядок вещей, а не начальник, и не деньги. Мы живем так, как хотим, сами строим свою жизнь, и от этого счастливы», – говорит Павел.

17‑летняя крымчанка убила себя. Возможно, из-за «слишком дорогой» обуви
Кирилл Железнов
Семнадцатилетняя Ление Сулейманова из села Железнодорожное Бахчисарайского района повесилась в гараже родительского дома. Соседи и одноклассники говорят, что юная девушка не вынесла жестокого обращения в семье.

«Она считала себя некрасивой, говорила: „Кому я такая нужна?!“»
Открытая «Газель», на деревянных бортах сидят крепкие парни, а на дне кузова – завернутое в траурное покрывало тело погибшей. Следом, поднимая пыль с проселочной дороги, вереницей идут легковушки. В последний путь Ление Сулейманову провожало все село.
«Я сначала не поверила, что она повесилась. Всем сердцем надеялась, что это просто глупая шутка, – рассказывает одноклассница и самая близкая подруга погибшей Даша Биленко, которая на лето уехала из села подзаработать. – Не помню, что со мной творилось, когда я узнала, что это правда».
Даша приехала в родное село проститься с подругой, но не выдержала и ушла с похорон. Говорит, видеть подругу мертвой просто невыносимо.
«Мы с ней с первого класса учились вместе, – вспоминает Даша. – Над Ление часто зло подшучивали в школе, но она была сильной девочкой, терпела все и улыбалась, такая жизнерадостная… Она была очень симпатичной, но почему-то считала себя некрасивой, говорила: „Кому я такая нужна?!“».
С фотографий на личной страничке Ление в социальной сети «Вконтакте» смотрит совсем юная, удивительно хрупкая девчушка. В большинстве комментариев всего три слова на татарском «Аллах рахмет эйлесинъ». Перевести на русский можно как «Упокой, Господи, ее душу». Ление была старшим ребенком в семье, теперь у Сулеймановых остались трое детишек.

«Родители были с ней жестоки…»
О том, кто виноват в трагедии, Даша рассуждать не хочет. Говорит, пусть милиция разбирается.
«Да, бывало, что Ление сбегала из дома, ночевала у меня и у еще одной девочки, – вспоминает подруга. – Но что там было и из-за чего – не рассказывала. Пару раз я видела у нее синяки, но она отмахивалась, мол, ничего страшного».
Соседи семьи Сулеймановых более откровенны. Правда, просят не называть их имена в газете.
«Родители были с ней очень жестоки, – рассказывает соседка. – Девочка с пяти лет пасла коров, и ее часто наказывали. Вообще, семья жила очень замкнуто, и мало кто знал, что там происходит за их окнами. Но это же село – тут ничего не утаишь. Девочка иногда ходила с синяками, несколько раз убегала из дома, спала в персиковых садах. Но всегда старалась быть приветливой и была готова помочь».
То, чего не знают или не хотят рассказывать взрослые, происходило на глазах сверстников погибшей. Пятнадцатилетняя Татьяна (имя изменено) вспоминает, что Ление часто плакала и говорила, что готова сбежать от родителей хоть на край света.
«Она ездила продавать молоко в Севастополь, потому что там берут подороже, потом пасла коров, работала в огороде, – объясняет Таня. – Воспитывали ее очень строго, часто она рыдала. Потом посидит с нами, поболтает на какие-нибудь девчачьи темы и развеселится. Несколько месяцев Ление копила на туфли, которые очень хотела. Когда купила – отец сильно разгневался, мол, туфли слишком дорогие, и сказал, чтобы домой не возвращалась».

Несчастная любовь?
Пообщаться с родителями девушки нам не удалось. На крыльце дома, где произошла трагедия, корреспондентов «Республики» встретил дядя погибшей, представившийся Энвером.
«У людей горе, давайте не будем их трогать, – попросил он. – Я не верю, что Ление избивали. Наверное, это случилось из-за того, что у нее была какая-то несчастная любовь, о которой не знали взрослые».
Впрочем, вероятна и эта версия: подруги говорят, что три месяца назад Ление стала встречаться с парнем. Но о своей любви, и о том, как складывались отношения, никому не рассказывала.

Милиция рассматривает версию «доведение до самоубийства»
Установить истину и отделить сплетни от правды предстоит правоохранителям. Пока милиционеры в комментариях скупы – тайна следствия.
«На место выезжала оперативно-следственная группа, эксперты обследовали тело и не нашли на нем никаких повреждений, кроме следов удушения веревкой, – сообщили нам в Бахчисарайском управлении милиции. – Но отрабатываются все версии случившегося, в том числе и версия доведения до самоубийства».

P.S. «Республика» приносит свои соболезнования семье, родственникам и друзьям погибшей. Просим не рассматривать нашу публикацию как давление на следствие и, тем более, не считать окончательной версией происшедшей трагедии. Мы продолжим следить за развитием событием и ходом следствия резонансного дела.

Крымскотатарская «сваха номер один» рассказала «Республике» об особенностях национальной охоты на женихов и невест
Арсен Бекиров
Уютный домик в центре Симферополя. Мы сидим у окна, из приемника льется приятный женский голос: «И найти любовь под солнцем, кажется, совсем не просто…». Как раз о поисках любви мы и говорим с хозяйкой дома – Мунивер Темешевой. Она – профессиональная сваха, уже более шести десятков лет соединяет сердца. Во время интервью ее постоянно отвлекает телефон. Звонки раздаются практически со всего СНГ: Киев, Днепропетровск, Москва, Казань, Новороссийск, Краснодар. Звонят незнакомые люди. С единственной просьбой: помоги найти вторую половину! И она помогает. По ней не скажешь, что ей почти восемьдесят лет. Крымскотатарская «сваха номер один» сохранила остроту ума и юношеский задор.

– Мунивер-апте («апте» – уважительное образение к пожилой женщине – «Р»), разве у крымских татар были «профессиональные свахи»? Мы привыкли к тому, что такие традиции свойственны народам Кавказа.
– У нас такое тоже практиковали. В старину молодежь на свидания не бегала. Нужно было их как-то знакомить. У крымских татар этим занимались зрелые женщины. Быть свахой – врожденный дар. Тут нужно быть тонким психологом – не по диплому, а по состоянию души. Мне это передалось от бабушки. Она была известной в Бахчисарае свахой.
Я помогла создать первую семью, когда мне было 15 лет. Жених с невестой были старше меня, они до сих пор живы и здоровы, живут сейчас в Новоалексеевке. У них уже несколько десятков внуков и правнуков! А вообще за годы практики мне удалось соединить больше чем 10 тысяч пар. И не было ни одного развода!

– Как вы работаете?
– Обычно меня находят по телефону. Домой сразу не приглашаю, ведь люди разные могут быть. Назначаю встречу в центре города. Я как старый «особист» (смеется) за полчаса беседы вижу, что передо мной за человек, какие у него намерения. Если все нормально, заношу данные в свою картотеку: возраст, вес, рост, цвет глаз, волос, образование, социальное положение. Обязательно пишу, какие требования к будущему избраннику. Если придет парень, я сразу вижу, какая девушка ему подойдет, нутром чувствую.

– Наверно, чаще к вам обращается девушки?
– Да, именно так. В моей картотеке более 700 девушек. К сожалению, большинство уже не молоденькие – 30 лет и старше. Это оттого, что наши дамочки стали очень привередливыми. Хотят все и сразу: большой дом, машину, деньги и полный «соцпакет». И – самое главное – наотрез оказываются жить вместе с родителями мужа. Сколько раз им говорила, что не стоит себя вести перед парнем, как налоговый инспектор, но все без толку. А потом годы проходят, ситуация меняется, и девушки уже готовы выйти за того, кто предложит.

– А у парней какие запросы?
– Обычные: хотят, чтобы девушка не пила, не курила, прилично себя вела и была неиспорченной. А вообще, в последнее время ко мне зачастили разведенные. Недавно обратился мужчина: самому полтинник стукнуло, а ему двадцатилетнюю невесту подавай! И еще заметила, что стали обращать внимание на происхождение: хотят, чтобы муж или жена были из «своих»: из татов (крымские татары горного Крыма – «Р») или ялыбойлю (ялтинские крымские татары, – «Р»). Еще, бывает, просят, чтобы невеста не была из ногаев (степняков, крымских татар, живших на севере полуострова). Считается, что девушки-ногайки с характером. А мужчины-ногаи, наоборот, очень степенные и рассудительные. Я сама из бахчисарайских татов, а муж мой был из степняков. Жили мы душа в душу. Очень жаль, что его рано не стало.

– Сколько берете за услуги?
– Сваха – для меня это не бизнес, а жизненное призвание. Денег не прошу вообще, хотя если люди сами проявят инициативу, от благодарности не откажусь. Но составлять прайс-лист или прейскурант никогда не буду! Создавая семьи, я помогаю своему народу. Бывает, конечно, что даже спасибо не говорят, но обычно наоборот, хвалят, советуют близким и друзьям. Так что мне не нужно заказывать рекламу, давать объявления. Люди сами меня находят.

– А бывало, чтобы вы отказали кому-то?
– Ко мне постоянно наведываются «гонцы», просят найти девушек для иностранцев. Как правило, из восточных стран. У них на родине за невесту нужно раскошелиться, а тут девушки «дешевые». Да, так и говорят – дешевые! Я отказываюсь сразу. Не хочу, чтобы наши девочки ехали в чужую страну, становились второй или третьей женой.

– Вы «сопровождаете» пары после свадьбы?
– Конечно, помогаю семьям улаживать конфликты. Как правило, жены начинают пилить мужей, требовать, чтобы все было «как у людей» – дом, машина. Бывает, что муж старается изо всех сил, но супруга вечно недовольна чем-то – и семья оказывается на грани распада. Их родители просят меня приехать, поговорить с обоими, объяснить им, что за семью нужно держаться. Я не отказываюсь, всегда помогаю. Замужество – тяжкий труд и это нужно всегда помнить.

Арсен Бекиров
Белое платье, брызги шампанского, черная машина с кольцами. Одним словом – свадьба. О том, что женятся крымские татары, а не славяне, теперь можно понять только по фамилиям в свидетельстве о браке.

Все по-новому
Современные крымскотатарские свадьбы сильно отличаются от тех, которые играли лет двадцать назад, говорит президент Фонда поддержки и исследований коренных народов Крыма Надир Бекиров.
«Некоторые невесты начали одеваться так, словно готовы отдаться не только жениху, но и всем гостям сразу. А процентов восемьдесят свадебного музыкального репертуара не имеет к нашей музыке никакого отношения», – говорит Бекиров. По его словам, свадьбы перестали быть традиционными народными гуляниями с песнями, танцами и состязаниями. Рождение новой семьи все чаще превращается в банальное застолье, где спиртное льется рекой. А чтобы свадьба отличалась от славянских, в процесс включают «восточную экзотику», не имеющую ничего общего с обычаями крымских татар.

Как это было
На свидания крымские татары не бегали – молодых знакомили родители или профессиональные свахи. Не смейтесь, но эта традиция сохранилась до сих пор. Далеко за пределами Крыма прославилась «профессиональная сваха» Мунивер Темешева. Она объединяет сердца уже шестьдесят лет. Сейчас Мунивер-битай (то есть бабушке Мунивер) почти восемьдесят, но она с молодым задором продолжает свое нелегкое дело. В ее «картотеке», как она призналась, около 750 имен потенциальных невест. Денег сваха не требует: может принять некоторую сумму, если предложат, но только после свадьбы.
«С каждым годом становится все труднее. Молодежь либо не знает национальных традиций, либо ими откровенно пренебрегает», – сетует сваха.
Традиционно крымскотатарская свадьба была целым комплексом ритуалов и длилась не один день. Такая растянутость во времени позволяла будущим супругам поближе узнать друг друга и если что – вовремя отказаться от затеи.
Сначала молодой человек вместе с родителями или близкими родственниками посещал дом невесты и просил «разлык» – разрешение на брак. Если родители и невеста не возражали, стороны готовились к помолвке. В отличие от многих мусульманских народов, крымские татары учитывали мнение своих дочек – выдавать замуж насильно было не принято. Конечно, родители могли настоять, но делали это мягко. Например, говорили, что девушке в 17–19 лет желательно быть замужем, иначе она рискует остаться в «старухах».
Следующий этап – помолвка, или «сез кесим» – на крымскотатарском это значит «дать слово». Влюбленный татарин в компании сватов («къуда») приезжал к невесте. Происходил обмен подарками («нишан») и оговаривалась дата свадьбы. С этого момента молодые считались «полноценными» женихом и невестой.
За две недели до свадьбы происходил «агъыр нишан» – окончательный договор между сватами. Стороны обменивались более богатыми подарками. Как правило, это была одежда, вышивки и украшения. Саму свадьбу играли несколько дней. Сначала в доме невесты, а потом – жениха.
Обряд мусульманского бракосочетания «никях» мулла проводил в доме молодой. В доме невесты гуляли два дня. В конце второго дня проводили обряд «хна геджеси» – аналог девичника. Подруги и родственницы невесты окрашивали ее волосы, ступни ног и ладони хной. Все это происходило под музыку и песнопения. На следующее утро ее готовили к отъезду в дом супруга.
Одновременно в доме жениха проводили другой ритуал – его торжественно брили под специальную музыку – «траш авасы». Церемония могла длиться долго, поэтому жениху приходилось часами сидеть с намыленной шеей.
Когда приезжала невеста, начиналась свадьба на стороне жениха. Ближе к полуночи молодых вели в отдельную комнату и оставляли одних. Утром свекровь дарила невесте драгоценное украшение, а завершал свадьбу ритуал «келин къавеси» – молодая жена варила кофе родителям мужа и гостям.

Как теперь
Современные свадьбы проходят под лозунгом простоты и зрелищности. Часть ритуалов, увы, «отменили» или «модернизировали» до неузнаваемости. В первую очередь пострадал обычай делать две свадьбы. В последнее время все чаще играют одну – из соображений экономии. Зато вырос масштаб – до депортации крымские татары не приглашали на свадьбы столько гостей. Застолья, рассчитанные больше, чем на сотню людей, были нечастыми. Теперь же считается, что любой крымский татарин обязан пригласить на свадьбу 300–400 человек. Средняя стоимость такой гулянки – 5–10 тысяч долларов. Нехитрые подсчеты показывают, что если проводить торжество по всем национальным канонам – два дня в доме невесты, еще два – у жениха, торжество обойдется еще в четыре раза дороже. Неудивительно, что все стараются сэкономить.
Предсвадебные «подготовительные процедуры» тоже становятся формальностью, превращаясь в обычные посиделки в гостях, или вовсе отмирают. В прошлом остались и бритье жениха под музыку и традиция «хна геджеси».
Пострадало также традиционное музыкально-танцевальное оформление торжества. Прежде у каждой свадебной хайтармы был свой порядковый номер, а женщины обязательно танцевали сложный «танец кистей» – «тым-тым». Но в последние пять-шесть лет на свадьбы пришла новая мода – танец живота, который исполняют нанятые танцовщицы. Пышнотелые девы под арабскую музыку трясут всем, чем наделила мать-природа. Редко какая свадьба обходится без кавказской лезгинки. Не лучше и с песнями: потакая желаниям публики, свадебные музыканты играют в основном попсу и кавказский шансон. Например, настоящим бичом многих свадеб стала композиция азербайджанца Арсена Бедросова «Кайфуем», а его соотечественник Руслан Набиев держит второе место с песней «По ресторанам».

Развитие новых течений ислама возрождает многоженство в Крыму
Арсен Бекиров
В начале 1990‑х, когда крымские татары возвращались на родину, многоженство было делом немыслимым – в национальной среде еще доминировал «советский» подход к семейным отношениям и строгая моногамия. За 20 лет многое изменилось, и теперь некоторые мусульмане пользуются закрепленным в Коране правом мужчины на нескольких жен.
 
«Главное, чтобы заботился»
Крымские владельцы мини-гаремов не афишируют себя. Необычные семьи тихо и скромно живут в горных селах и степных деревушках.
« Мы узнаем о таких случаях, только когда возникают проблемы, – признается один из функционеров крымскотатарского меджлиса. – Например, муж привел домой вторую жену, а у первой разрешения не спросил. Первая начинает скандалить, он ей объявляет „талак“ (развод, – авт.) и выставляет на улицу. Их не волнует, что по шариату так быстро разойтись нельзя. Корчат из себя святош, а сами вертят законами Аллаха, как хотят. Потом родители отверженных жен приходят к нам или в муфтият с жалобами».
Несмотря на шероховатости, спрос уже родил предложение – многие молодые мусульманки не против стать одной женой из четырех.
«Почему бы и нет? Найти нормального жениха – целая проблема. Принцы перевелись, остались только кони, – вздыхает жительница Симферополя Эльнара. Она не носит хиджаб и работает в милиции, но после работы готова создавать уют для владельца гарема. – Если мужчина будет действительно достойным, то меня, пожалуй, не смутит, что у него уже есть одна жена. Главное, чтобы обеспечивал и заботился».
В ответ на мой вопрос – «а как же любовь?» – девушка цитирует не Коран, а современного французского писателя Фредерика Бегбедера: «Любовь длится три года. В первый год покупают мебель. На второй год мебель переставляют. На третий год мебель делят».
 
По закону божьему
По словам главы меджлиса Мустафы Джемилева, крымские владельцы «гаремов» потребительски толкуют религиозные традиции.
«Чтобы точно подсчитать количество таких случаев в Крыму, нужно провести отдельное исследование, но прецеденты есть. Их не так уж мало. Некоторые ваххабиты, имеющие законных жен, приводят на одну ночь проституток и, чтобы соблюсти „религиозные формальности“, совершают с ними никях (венчание, – авт.). Сделали свое дело и „разводятся“, а после этого еще смеют называть себя мусульманами!» – возмущается Джемилев.
Многоженство было актуальным в средние века, когда много мужчин погибало в войнах, поясняет крымскотатарский лидер. Сейчас даже в арабских странах право на полигамный брак становится в большей степени формальным: от мужчины, берущего вторую жену, требуют письменное разрешение первой и справку о доходах.
Точное число мини-гаремов подсчитать непросто, но в меджлисе опасаются, что количество крымских многоженцев исчисляется десятками, и с каждым годом растет. Как правило, такое практикуют сторонники нетрадиционных для Крыма течений ислама – ваххабизма или Хизб-ут-Тахрир. В мечетях, подконтрольных Духовному управлению мусульман Крыма, они не венчаются.
«У них есть свои муллы, если их так можно назвать, – рассказывает один из симферопольских имамов Ахтем. – А мы проводить никях со второй женой не будем, специально перед обрядом интересуемся, расписаны ли жених с невестой».
Сомнительные религиозные организации в Украине чувствуют себя весьма вольготно: наше законодательство – одно из самых либеральных в Европе. После простой процедуры регистрации община получает возможность открывать банковские счета, арендовать помещения, печатать религиозную литературу. Отобрать регистрацию практически невозможно. Например, пару лет назад крымский Рескомитет по делам религий безуспешно судился с мусульманской общиной «Давет» – чиновники пытались доказать, что эта структура распространяет идеологию запрещенного во многих странах мусульманского движения «Хизб-ут-Тахрир».
Не будем упрекать «Давет» в популяризации многоженства, хотя близкая к этой структуре газета «Возрождение» не раз критиковала противников полигамии. Аргумент выдвигался, как правило, один: шариат дает право мужчине иметь до четырех жен, а против «божьих законов» выступают только глупцы.
«Мы не считаем многоженство предосудительным поступком, так как это соответствует нормам, изложенным в Коране», – сказал „Республике“ председатель „Давета“ Руслан Рамазанов. – Но вообще, каждый выбирает по себе. Лично у меня только одна жена».

Подводные камни многоженства
Религиозные нормы нельзя трактовать буквально, отмечает руководитель Крымского научного центра исламоведения Айдер Булатов. По нормам ислама для создания полигамной семьи нужно соблюсти множество условий.
«Во‑первых, нужно разрешение первой жены. Во‑вторых, мужчина имеет право привести в дом еще одну женщину только в том случае, если первая супруга по каким-то причинам не может исполнять свои обязанности, – поясняет Булатов. – Например, она оказалась бесплодной. Нюансов тут много, поэтому даже в мусульманских странах многоженство не такое уж частое явление, как некоторые думают».
Категорически против «гаремов семейного типа» выступает ректор Крымского инженерно-педагогического университета Февзи Якубов. По мнению профессора, многоженство противоречит традиционному укладу крымских татар и выгодно только для распутников‑богачей, которые коллекционируют женщин.
«У горе-многоженцев кошельки, может быть, стали толще, но извилин в мозгу от этого не прибавилось. У крымских татар никогда не было таких традиций! Наоборот, наши женщины очень давно научились грамотно руководить своими мужьями. Видимо, сказалась близость европейских народов», – заявляет Якубов.